Сокровенный мир автора – новый Inner на Малой Разночинной

Матовое фактурное стекло из стеклодувной мастерской при художественно-промышленной академии Штиглица как пасхалка из детства с его маленькими сокровищами — отшлифованными песком хрусталиками, найденными на пляже. 

Фактурные деревянные подставки, словно вырезанные ножом, вызывают непреодолимое желание прикоснуться к ним, исследуя кончиками пальцев узор линий. Крафтовая керамика и ассиметричный белоснежный фарфор — как обрывок бумаги, на котором нетерпеливый художник каждый раз рисует, возможно, свой главный шедевр.

И корень как символ скрытого, но важного смысла Inner, пронизывающий его пространство: от картины на стене пекарни кисти петербургской художницы Вероники Рудьевой-Рязанцевой до вышивки, спрятанной на льняных салфетках.

Каждую из трех частей пространства дизайнер Евгения Ужегова наполняет своим значением, помогая играть выбранные роли. Первый зал ресторана с большими окнами и летящей волной потолка, украшенный «Ботаническими манускриптами» Александра Герасимова, продолжается вторым, внутренним, где плавные линии свода становятся куполом, а сдержанная аскетичность граничит с храмовостью.

И даже открытая кухня развивает этот лейтмотив, ведь в каждом храме есть свой алтарь, и здесь он служит ремеслу как искусству. Развивая идеи скрытых смыслов, Ужегова превращает отдельный кабинет в шкатулку, покрывая ее стены снаружи и внутри нежно-наивными сюжетами. И предоставляет фантазии зрителя возможность рассмотреть в них красоту буколических пейзажей, трепетность детских воспоминаний и аллюзию на единение с природой, где берет свое начало чистота вкусов кухни Inner.

Но и это еще не все: третий зал — датская пекарня — выглядит как залитая светом монастырская трапезная со старыми деревянными балками на потолке и большим общим столом. Новые предметы дизайна органично вписываются в интерьер, делая его современным, и каждая деталь в его нарочитой простоте выглядит выпуклее и четче.

Наполняя пространство Inner символикой и смыслом, Алексей Алексеев готовит гостей ко встрече с главным — к новым вкусам в классических формах и даже знакомых сочетаниях. Внутренний мир шефа не вписывается в тесные рамки национальных кухонь. И это дает право томатному севиче удивлять нотами кимчи, вонтонам из бекона попасть в куриный бульон, а топленому молоку с ванилью стать соусом к гратену из цветной капусты.

Важно то, что скрыто, повторяет автор, призывая прислушаться к созвучиям ингредиентов, в которых порой достаточно самого малого, чтобы все изменить. Добавить анчоусы в сальсу из зеленых томатов, чтобы она больше не проигрывала первенство в дуэте с бурратой. Приготовить шелковой гладкости морковный крем с кимчи к говяжьему ребру в соусе кальби, показав идеальную гармонию не в происхождении рецептов, а в таком тонком балансе, когда две части блюда играют равноценные роли.